Гжель — всероссийское достояние. МАЙОЛИКА ГЖЕЛИ

Как указывал исследователь российской и гжельской керамики Александр Борисович Салтыков, в Европе еще в XVII в. выпускали художественную майолику, которую завозили в Россию. По высокой цене ее закупали царский двор и русская знать.

Тогда же делались попытки создать свои майоликовые изделия, но большей частью это были круглые грубые и тяжелые фляги с нанесением рисунков, заимствованных с изразцов.

Настоящая майолика западноевропейского образца в России появилась в первой половине XVIII в., когда Петр I, стремясь быстрее развивать отечественную промышленность, стал поощрять своих предпринимателей.

Основателем первого майоликового заведения, как уже упоминалось, был московский купец Афанасий Гребенщиков, построивший мануфактуру в Алексеевской слободе за Таганскими воротами Москвы. Завод по изготовлению трубок и изразцов был открыт в 1724 г., а с 40-х годов начал выпускать майоликовую посуду. Гребенщиков, а потом его сыновья Иван и Андрей — хорошие знатоки глин — ставили задачу потеснить с рынков сбыта дорогостоящую привозную европейскую майолику. Чтобы научить своих людей европейской технике, они всеми мерами привлекали иностранных специалистов и для их удержания не стеснялись никаких средств, вплоть до закабаления. Так поступили они со шведом Флегнером, продержав его у себя на заводе 12 лет, а отпустили только по личному распоряжению императрицы Елизаветы Петровны. В документах и переписке не зафиксировано существенного влияния Флегнера на организацию и технологию посудного производства и, наоборот, отмечается, что честь изобретения майолики, а в 1747 г. и фарфора, принадлежит талантливому молодому сыну Гребенщикова Ивану (открытие он сделал в возрасте 18-20 лет). К сожалению, Иван рано умер: в 1754 г. в возрасте 29 лет.

Керамические изделия, использовавшиеся в Гжельской волости. Начало XIX века.

Керамические изделия, использовавшиеся в Гжельской волости. Начало XIX века.Майоликовые изделия Гребенщиковых были столь хороши, что закупались для царского двора и столичным дворянством.

Гребенщиковы знали работы гжельцев и гжельские глины, из которых они изготавливали свои изделия. Многие гжельские гончары поступали на работу к Гребенщиковым, внося свой опыт в технологию создания изделий и постигая неизвестное для себя. Некоторые из них, познав часть секретов изготовления майолики и недоработав договорных сроков, возвращались домой. Уже в середине XYIII в. они пытались делать майолику дома самостоятельно, хотя у Гребенщиковых они могли познакомиться с секретами рецептуры и технологии только в общих чертах. Опытные и смекалистые, настойчивые в достижении поставленных целей, гжельцы экспериментальным путем, многократно пробуя разные составы и способы, создавали майоликовые массы и скоро достигли успеха. Постепенно их изделия по техническим и художественным достоинствам становились лучше, чем у Гребенщиковых, и продавались по более низкой цене. Гребенщиковы даже писали жалобы на гжельцев. Такое положение привело вскоре к большим долгам хозяев и в 1778 г. Андрей Афанасьевич Гребенщиков вынужден был закрыть свой завод.

О том, что о майолике вообще и о гжельском промысле в частности мало знали и писали, говорит тот факт, что первые сведения о них мы находим у Нентцеля в «Очерках Гжели» («Сборник материалов для изучения Москвы и Московской области», М., 1864). Нентцельбыл в Гжели в середине XYIII в. и записал воспоминания 80-летнего крестьянина из д. Речицы А.П. Казакова, который утверждал, что его отец и дед делали «красненькую» (то есть красивую) белую и цветную посуду.

Другой исследователь Исаев в труде «Промыслы Московской губернии» (т.2, М., 1876) сообщает, что «отцом производства полу фаянса был крестьянин с. Речицы Иван Андреевич Жадин», и добавляет, что «трудно решить, от Казакова или Жадина пошло производство, но к началу XIX в. были довольно крупные заводчики в селах Речицы, Кузяево, Володино и других».

А. Б. Салтыков утверждает, что майолика в Гжели распространилась через завод Гребенщикова, который знал гжельские глины и поставил завод в Алексеевской слободе за Таганской заставой на Касимовской (Гжельской) дороге, чтобы было удобнее и ближе привозить глину. Гжельцы не только возили, но, как показывает ревизия, еще 1725 г., то есть с самого открытия завода Гребенщикова, жили и работали у него, прибыв из Речиц, Григорово, Гжели, Жирово и других деревень.

Гребенщиков до 1742 г. не имел права покупать крестьян в собственность и пользовался только наемной силой, а они, отработав срок или до его истечения, уходили от него, на что он и жаловался в Мануфактур-коллегию. Туда же писал жалобу и другой владелец ценинного производства Чапочкин, однако, учитывая многолюдство Москвы и необходимость обеспечения населения посудой, коллегия отклонила ходатайства о запрещении «безуказных производств». Широкое изготовление майолики гжельцами привело к закрытию фабрик Чапочкина и Сухарева, а в отчетах Гребенщиковых с 1765 по 1770 гг. указывалось на уменьшение количества изготовления посуды.

Миска и гончарный кувшинчик. Конец XVII в. Раменский историко-художественный музей.

Миска и гончарный кувшинчик. Конец XVII в. Раменский историко-художественный музей.В статистических данных 1773 г. есть сведения о том, что почти все деревни Гжельской волости и соседние Кузяево, Коломино, Фрязино «делают из красной глины, вырываемой из земли, сервизы и разных сортов посуду, которая подходит под ценинную, также кувшины, горшки и корчаги, белый кирпич и плиты, которую посуду отпускают в разные города как сухим, так и водяным путем».

После закрытия завода Гребенщикова Гжель осталась основным производителем майоликовой посуды в центре России. В эти десятилетия в разных источниках отмечаются ее высокие художественные качества и разнообразие. Тогда же получает развитие производство кукол.

Развивая дело, одни гжельские крестьяне применяли труд только членов своей семьи и оставались мелкими кустарями, другие нанимали односельчан, постоянно расширяя свои производства, и довольно быстро богатели. Так в селах гжельской округи возникали десятки заведений, на которых выпускались ставшие знаменитыми майоликовые кувшины и кумганы, чашки и тарелки, игрушки и мелкая скульптура.

Самобытные гжельские майоликовые изделия пользовались неизменным спросом. Крестьяне-кустари трудились от зари до зари, творя из местной глины необходимые в быту вещи. Каж¬дый из них имел свою манеру и, создавая изделия, вносил собственное видение окружающего мира. Достоинство посуды и игрушек определялось вкусами покупателей и управлялось их спросом. Популярность гжельских изделий означала их соответствие требованиям, отвечавшим утилитарным целям и художественным вкусам современников. С середины XVIII в. повсюду в России довольно быстро начали развиваться новые гончарные производства, однако именно гжельские изделия пользовались неизменным спросом.

Конец XVIII в. явился временем расцвета гжельской майолики. Особенно большого искусства местные мастера достигли при изготовлении кувшинов, кумганов, квасников. Работа требовала большого мастерства. Роспись велась по мягкому необожженному черепку, покрытому белой эмалью, и не допускала поправок и переделок. В многоцветной росписи преобладали желтые, зеленые, коричневые и синие цвета. Необычной была форма крупных сосудов для напитков (кваса, пива, браги, щей), сложившаяся на основе старинных походных фляг: круглое или плоское тулово, часто делавшееся с отверстием в центре тулова для мешочка со льдом в целях охлаждения напитков. Тело сосуда держалось на подставке в виде четырех львиных лап. Верхняя часть тулова дополнялась красиво изогнутыми ручками и носиками. Высокие крышки украшались мелкими скульптурками зверей, птиц, людей в разнообразных комических позах, замечательно живыми и часто образующими группы либо сражающихся воинов, либо целующихся влюбленных, либо музыкантов или охотников. В них проявлен ярко выраженный реализм, удивительное чувство ритма и архитектурной гармонии наряду с жизнерадостным наивным весельем, граничащим с детской игрой в куклы. Исключительное по богатству собрание этих вещей находится в Историческом музее Москвы.

Кроме кувшинов и кумганов, особые возможности для творческого воплощения замыслов художникам-прикладникам давали тарелки и блюда. Блюда большей частью имели чисто декоративное назначение.

Гжельцы выпускали отдельно и майоликовую мелкую пластику, которая часто отражала типичные сценки из жизни, наполненные юмором: композиции солдат, крестьян, модниц и франтов, занятых теми или иными делами. Сюжеты мелкой скульптуры были выразительны и доходчивы, покоряли ясностью замыслов, наивностью их создателей — простых народных умельцев. Малая скульптура создала самостоятельную область керамики. Мелкие фигурки поражают своей типичностью и точностью в передаче реального быта того времени. «Слепой с поводырем», «Разувание мужа», «Франт на дрожках», «Дерущиеся мужик и баба» и множество других сюжетов — эти характерные сценки полны живого динамизма и свидетельствуют о замечательной наблюдательности их создателей. Наивное, жизнерадостное и реалистическое искусство майоликовой мелкой пластики Гжели оказало влияние на все последующее развитие этого жанра в данном регионе.

Гжельские мастера сумели обеспечить бесцековый полив своих изделий, тогда как у Гребенщиковых изделия оказывались покрыты цеком — сеткой тонких трещин по поверхности эмалей.

Еще в 1743 г. в документах Мануфактур-коллегии отмечено, что Гжель производит «глиняную посуду разных сортов: тарелки цветные, чайники, чайные чашки с блюдцами, уксусники, полоскательные чашки». С середины XVIII в. майоликовую «красненькую» посуду первыми начали делать в Речицах: по одним сведениям, — А.П. Казаков, по другим — И.А. Жадин, а к началу XIX в. в ряде деревень волости уже возникли довольно крупные заводы.

Самыми крупными в Речицах были заводы Куриновых, Казаковых, Жадиных, Фартальновых, в Глебове — Рачкиных, в Турыгине — Дунашовых. Самыми главными заводчиками в конце XVIII в. считались Ермил Иванов и Лаптевы в д. Кузяево.

Гжельскую посуду продавали в Москве, на месте и «главный покупщик был крестьянин села Черкизово, близ Коломны, Павел (Панька) Гэликов, который возил посуду большими обозами в Харьков и Киев», она развозилась и по деревням. Посуда продавалась дешево. Тарелки глубокие — по 1 руб. 20 коп. за дюжину (12 штук). Тарелки плоские — по той же цене.

Делали и крупные сервизы, в которые входили блюда: круглые первой величины — 24 штуки по 50 коп., средней величины — 48 штук по 35 коп., малой величины — 24 штуки по 25 коп., 60 продолговатых блюд, 18 суповых чашек и т.д.

Таким образом, в Гжели уже были не только кустари-одиночки, но и заводы, которые выполняли ответственные и крупные заказы.

К началу XIX в. гжельская посуда признавалась «лучшею из всех делаемых в России сего рода посуд», а волость — «весьма славною».

К 1787 г. в Гжели уже находились 25 керамических заведений и еще только три по Московской губернии (один — в Дмитровском, 2 — в Звенигородском уездах).

Гжельцы уезжали трудиться на заводы вплоть до Петербурга. Их характеризуют как людей, которые от «частого в городах и разного рода с людьми обращения расторопны, учтивы и не глупы». Посещение городов развивало гжельских мастеров, городская культура влияла на их творчество, отражаясь в тематике бытовых сценок на сосудах, а также на игрушках и статуэтках.

Изделия гжельских гончаров. Музей Объединения "Гжель".

Изделия гжельских гончаров. Музей Объединения "Гжель".Переход в конце XVIII в. к созданию художественных изделий в массовом масштабе и завоевание общероссийского рынка говорит о высокой культуре самих гжельцев и широких слоев русского народа, а не только высших городских кругов, как иногда утверждали исследователи. Гжельцы в это время в огромных количествах делали кумганы и квасники с самыми разными скульптурными композициями и рисунками. Однако к самому концу XVIII в. для ускорения процесса изготовления изделий они отдавали предпочтение кувшинам как сосудам более экономным по затратам человеческого труда: круглая форма и отсутствие скульптуры, которую лепили вручную, требовали меньше времени.

Кроме кумганов, квасников, кувшинов выпускали много блюд и тарелок; их роспись составляла единое целое с формой. Лучшими образцами декоративной росписи предстают композиции с петухами, которые важно идут или бегут в центре блюда, в окружении деревьев или цветов. Петухи часто встречаются в сюжетах и других видов народного искусства, но такого их разнообразия, как у гжельцев, больше не наблюдается нигде.

Нарядные, удобные, довольно дешевые вещи вытеснили в русском быту оловянную и другую металлическую посуду. По свидетельству ученого и писателя XVIII в. А.Т. Болотова, «в немногие годы была посуда сия везде... где белая, где палевая, где гладкая, где с каемкой и довольно дешево... Вошло и было у нас в употреблении вместо прежней оловянной посуды на столах, в дворянских домах употреблять глиняную, деланную у нас на Агжельских заводах». Популярность гжельской посуды была столь высока, что во Франции возникло производство, специализировавшееся на подделке гжельских изделий.

В 1775 г. гжельский заводчик Степан Афанасьев даже осмелился поставить столовую посуду к царскому двору Екатерины II: «... на фасон заморских самолутчей доброты», а известно, что царица обставляла свой двор самыми изысканными предметами обихода.

Ценилась Гжель мастерами, многие из которых участвовали в создании гончарного промысла и в других местах России. В ведомостях 1797-1800 гг. в Гжельской волости числятся 7 заведений в с. Речицы (Петра Васильева, Филата Иванова, Матвея Федорова, Ивана Никифорова и других), 10 заведений в д. Кузяево (Тимофея Андреева, Ивана Степанова, Никиты Семенова и других), по одному в с. Игнатьево и д. Володино. В течение десятилетий гжельцы создавали изумительные по разнообразию росписи и формам изразцы для украшения печей и каминов. Свыше 460 образцов хранит теперь в своей коллекции Эрмитаж. Гжельцы производили черепицу и кирпич, а также гончарные трубы, которые отправлялись в Москву и использовались для осушения улиц. Здесь продолжали делать и простую гончарную посуду для повседневных потребностей крестьянских семей.

Впервые в истории керамики в Гжели была решена труднейшая задача сочетания процессов создания различных форм посуды, других изделий с применением живописи и разнообразных скульптурных украшений на них.

Гжель выпускала много самых разных майоликовых чернильниц в виде продолговатых ящичков, настольных и плоских, подвесных к поясам — для удобства при передвижении. Их делали в XIX и в XX вв., они расписывались живописными орнаментами, а настольные украшались самой разной скульптурой. И в этом виде производства талантливые гжельцы максимально использовали свои знания и умения. Ни в металле, ни в фарфоре не было такого разнообразия форм и росписи чернильниц.

Как и чернильницы, конкурентами металлических изделий являлись майоликовые масленки и братины, судки и рукомои, кружки и другие предметы быта. Борясь за рынки сбыта, гжельцы хорошо изучили российские и зарубежные художественные изделия и, во всем следуя народным художественным вкусам, делали свои изделия живее, красочнее, интереснее по форме и содержанию росписи. Исследователи оценивают гжельскую майолику XY1II в. как высокохудожественное явление в русском прикладном искусстве.

Гжельская художественная майолика занимала промежуточное место между художественным гончарным производством XYI-XYII вв., откуда она вышла, и фарфоро-фаянсовой фабрично-заводской промышленностью, для которой она оставила большое наследие и подготовила на новом уровне кадры, мануфактурную организацию труда и широкие устойчивые рынки сбыта.

Художественное наследие Гжели прошлых веков до сих пор дает много интересного для развития художественной керамической промышленности, поэтому его хранят многие музеи стран, искусствоведы пишут о нем статьи, выпускаются альбомы, на производствах изучают и внедряют в практику образцы творчества минувших поколений. Юные художники-гжельцы воспитываются на традициях мастеров прошлого.

Искусство Гжели вот уже на протяжении столетий свидетельствует о сохранении в процессе длительных превращений своих первоначальных неповторимых черт, на всех этапах являет редкую художественную самобытность и доказывает, как глубоки народные корни этого явления в России.

Изделие гжельских артелей 1930-х гг.

Изделие гжельских артелей 1930-х гг.Вопрос о производстве гончарных изделий в Гжели в XVI-XVII вв. учеными недостаточно разработан до сих пор в силу того, что там не имелось крупных предприятий, почти не ставились клейма на изготовленных изделиях. Однако ученые косвенно делают вывод, что и за короткое время знакомства с производством майолики на заводе Гребенщикова гжельцы достигли больших успехов, что позволило им повсеместно и в громадных количествах выпускать высокохудожественную майолику, создавшую славу Гжели со второй половины XVIII в.

Этому способствовал поощряющий указ 1724 г. Мануфактур- коллегии, где говорилось, что всем пожелавшим «делать ценинную всякую посуду и табашные трубки, добрым мастерством применяясь против заморского... дана будет Его Императорского Величества привилегия и в вывозе мастеров для дела этой посуды и трубок учинит вспоможение».

Русская майолика нашла блистательное развитие у гжельских мастеров, которых первоначально привлекал как специалистов сам Гребенщиков. Бытует мнение, что место для заведения он выбрал в Москве именно на выезде на Гжельскую (Касимовскую) дорогу, чтобы удобнее и ближе возить глину, да и нанимать гжельских кустарей-самородков, а потом, когда в Москве и Гжели стали открываться майоликовые заведения, то и жаловался на них за то, что, отработав срок найма или уйдя досрочно, они начали создавать ему конкуренцию, хотя гребенщиковская продукция не уступала европейской. Следовательно, и гжельцы с начала освоения майолики делали ее самого высокого качества. В 50-60 гг. в отчетах Гребенщиковых ставились приписки: «Оной посуды против прежде поданных ведомостей показано в деле с уменьшением за нерасходом и от помешательства неуказных фабрик».

Именно развитие к 80-м годам гжельского майоликового производства, где насчитывалось до 25-ти кустарных мастерских, привело к упадку предприятия Гребенщиковых.

Коллективное творчество сотен гжельцев создало художественный феномен, который невозможно постичь вне эстетического идеала народной культуры, в основе которой, как и у народных мастеров других стран, лежит непосредственность отображения окружающей жизни, открытость и бесхитростность, оптимизм народного мироощущения.

Феномен гжельской майолики складывался под влиянием как успехов современной художественной культуры, достигшей определенного уровня со времен Петра I и эпохи Екатерины II, так и своих традиций гончарства, производства изразцов, а также популярного искусства, так называемого лубка.

И хотя создавались бытовые товары: медовницы, масленки, блюда, тарелки, кружки, кумганы, но в силу большого разнообразия художественных решений, они оказывались неповторимыми. Особенно квасники и кумганы: расписанные и украшенные мелкой лепниной, они по сложности исполнения не имели аналогов в русской керамике того периода. Сочетание работ по изготовлению их деталей на гончарном круге, оттиска в деревянных формах и окончательной ручной доводки мелких деталей создавали единую и цельную картину изделия, раскрывали меру пропорциональных соотношений его частей. Фантазия мастеров бесконечно проявлялась и в лепных статуэтках на плечиках, крышках сосудов, и в их раскраске. При этом гжельцы, может быть, четко не осознавая, но сочетали утилитарную и эстетическую ценность, что способствовало развитию вкусов всех слоев общества, приобретавших эти предметы быта, которые становились предметами украшения как барской усадьбы, дома чиновника, так и избы крестьянина.

 Не будем забывать, что в каждой, даже самой бедной семье, крестьянки умели не только вязать снопы, молотить цепом, но и ткать узорные полотна, вышивать и вязать на спицах, коклюшках или крючком, что исстари, из поколения в поколение, каждая девочка с 10-12 лет готовила малое, но свое приданое к замужеству, что крестьянам и городским ремесленникам было не чуждо чувство прекрасного.

Волшебный реализм, основанный на глубоких жизненных наблюдениях и безудержной творческой фантазии мастера, создавал возможность реализации самых разных мотивов в росписи гжельских изделий.

Вершинным достижением гжельского письма того времени явились разные птицы — больше всего петухи, павлины, иволги. Всегда изящные, гордые, грациозные, они особенно эффектно смотрелись в центре тарелок в разном количестве и в разных позах в обрамлении растительных мотивов. Такие тарелки наряду с квасниками и кумганами представляли произведения первостепенной художественной значимости, сочетание этих стилистических приемов: графического письма и живописной раскраски цветом — позже легло в основу оформления местного полуфаянса.

Стремительное время изменяло и вкусы людей. Европейское влияние побуждало столичное общество ввозить изящную, тонкую фарфоровую и фаянсовую посуду и другие вещи, т.к. хрупкая майолика, бывшая в употреблении в дворянских домах, как свидетельствует современник в 1796 г., являлась ненадежной. «...Привычка употреблять сию глиняную посуду побудила многих, наскучивших скорым разбиением оной, покупать и снабжать дома свои английскою фаянсовою посудой». Под влиянием этих обстоятельств начался скорый закат гжельской майолики, но у мастеров-художников сохранялись приемы формовки тех же квасников, кумганов, привычные мотивы росписи, принципы декорирования, остался опыт, позже перенесенный на создание изделий из новых материалов.

Достигнув большого совершенства в самой Гжельской округе, майоликовое производство не смогло выйти за пределы крестьянского кустарного промысла, так как в этот период в России выпускались почти одновременно полуфаянсовые, фаянсовые и фарфоровые изделия на относительно крупных и лучше обустроенных предприятиях, конкурировать с которыми гжельское производство майолики было не в состоянии. Но, несмотря на такие неблагоприятные условия, всего за полвека русские, прежде всего гжельские мастера в кустарных условиях выявили свой талант и изобретательность, создали совершенно оригинальный тип майолики высокого достоинства.

Последовавший упадок гжельской художественной майолики явился следствием конкуренции на рынках сбыта с развивающимся новым керамическим направлением — выпуском фаянса и фарфора. Но достижения художественной майолики оказали свое влияние на его развитие.

Хотя майолика Гжели, как упоминалось ранее, достигла высокого художественного уровня и качества и была не хуже, чем на заводе Гребенщикова и в Западной Европе, однако к концу XVIII- началу XIX вв. ее вытесняли заводские, более прочные и дешевые фаянсовые изделия Западной Европы, Ревельского завода Фика и особенно Киево-Межигорского казенного завода. Одной одаренности и добропорядочности гжельских мастеров при ручном производстве оказалось совершенно недостаточно для сохранения искусства майолики в условиях быстро развивающихся других видов керамического промысла.

Невозможность выдержать конкуренцию побуждала гжельцев искать новую технологию для изготовления фаянса, однако, все тем же опытным путем, так как в регионе, даже на самых крупных и лучших производствах, к сожалению, отсутствовали и научные кадры, и опытные лаборатории.

М.Г. Аверьянова, книга "Синеокая Гжель",
г. Раменское 2014 г.

Понравилось? Поделитесь!